Семейка Аддамс в орском варианте

– Ну, что? Принес деньги? – Людка сонно жмурила глаза. Всклокоченные белесые, будто вылинявшие, волосы обрамляли припухшее от пьянства серое лицо с остатками вчерашней косметики. – Давай, выворачивай карманы. – Вот, только три сотни за ночь заработал, – виновато потупил глаза 13-летний сын Витька. – Щас посплю немного, арбузы разгружать пойду, еще филки будут. – Давай, сынок, – устало выдохнула она. – Сходи пока за продуктами, лапши хоть купи. И еще сигареты возьми и полторашку пива: голова разламывается. Витька обреченно ушел в хмурое утро. Поплелся в магазин. Прохожие спешили по своим делам и не обращали на него никакого внимания. Щуплое тело, грязная рубашонка, брюки на три размера больше, держащиеся на талии благодаря ремню… Он не хотел обращать на себя внимания. Стеснялся, понимая, что выпадает за рамки мира благополучных. «Мать опять вчера пила, – констатировало его сознание. – Бедняжка, никак не может смириться с потерей… Как там она сейчас?»
Людка тяжело повалилась на диван и укуталась в ветхое одеяло. На полу посапывали засидевшиеся допоздна гости, распространяя по комнате стойкий запах перегара. Она давно нигде не работала. Жизнь пошла по наклонной еще после первого замужества. Сначала пыталась было строить уют в захудалой комнатенке общаги. После рождения Витька на продолжении образования пришлось поставить крест. Профессия крановщицы так и осталась непокоренной высотой. Крикливый мальчишка, пеленки и заботы побуждали Игоря, его отца, как можно реже бывать дома. Людка плакала, переживала, то и дело «вылавливая» его после многодневных отлучек в сомнительных компаниях. А потом его посадили. Убил собутыльника в пьяной драке. Убитая горем Людка «села на иглу». Кололась много лет, на какие средства – и сама теперь удивляется. На детское пособие да деньги, которые ей подбрасывали случайные ухажеры, особенно не разгуляешься…
Витька рос как трава, донашивая вещи более благополучных знакомых, питаясь остатками со стола во время маминых пирушек. За эти годы через комнатенку прошли сотни таких же неприкаянных, как она. Жизнь когда-то вытолкнула их за борт, и они так и не смогли вернуться в нормальную колею. Взрослые страсти-мордасти, разворачивающиеся на глазах у мальчишки, научили его разбираться в жизни и не строить иллюзий. Витька рано повзрослел.
Один из маминых гостей задержался дольше остальных, а потом и вовсе перевез вещи. Людка воспряла духом: наконец-то и она будет жить не хуже других. Виталий работал грузчиком, какие-никакие деньги водились. К наркотикам был равнодушен, и Людка, чтобы не упустить свой последний шанс, тоже с этим делом «завязала». Жесточайшую ломку глушила самогоном, и постепенно пагубное пристрастие вроде как отступило. «Хочешь расслабиться, лучше выпей, от этого вреда особого не будет», – любил говаривать ее сожитель Виталий. Она прислушалась к дельному совету…
Обленившись за годы праздной жизни, она панически избегала разговоров о поиске работы и всегда находила массу отговорок. «Пахать на заводе? Да еще и в смену? Так я и сына видеть не буду, мне бы что другое подыскать…» Или, к примеру: «В ларек идти работать, так не расплатишься потом. Как повесят недостачу…» После любого предложения работы она разворачивала настоящую теорию: «В ТЖХ дворником, конечно же, пойти можно. Но ведь рано вставать надо, да еще и неизвестно, когда заплатят…»
Виталия ситуация начала раздражать. И тогда, чтобы «застолбить территорию», Людка решила: надо срочно рожать. Так у Витька появилась сестрица Аленушка. История повторилась: Виталий все реже бывал дома, Людке рассказывали, что видели его в компании с женщинами… На Витька, начавшего ходить в школу, косились одноклас-сники. И за версту было видно, что мальчишка из неблагополучной семьи. Садик он не посещал, сказались условия жизни, окружение. Поэтому школьная программа давалась с трудом. Друзей в классе он не нашел. Детский коллектив был жесток и не хотел принимать в свою компанию двоечника. Витька чувствовал себя в школе неуютно. Эти вечные расспросы учительницы, насмешки над его одеждой… Он начал прогуливать занятия.
Матери было не до него, Людка как могла боролась за свое женское счастье. Однако Виталий охладевал к такой жизни все больше и больше. Лишь попойки в компаниях проходили душевно, с общежитским размахом. По вечерам никому не нужные дети забивались в угол или бродили по улице, а комнатку заполняли шум и гогот подвыпивших гостей. Соседи и родственники жалели ребят. Ведь дети не виноваты в том, что судьба послала им такое испытание в лице родителей. Не проходило и дня, чтобы кто-то не принес в эту комнату ненужные вещи, овощи с огорода. Быстро привыкнув жить чужой добротой, Людка планировала будущее: «Так, сегодня мать моя должна прийти, она суп гороховый принесет, наверное. Ей сварить нетрудно, обещала. Соцработники, глядишь, тоже чего подкинут. Надо бы сходить, пожаловаться на нищету. А завтра твоя сестра наверняка наведается. Помидоров и яблок как пить дать даст. Куда ей одной столько?» – говорила она Виталию. Грузчик ситуацией был, в общем-то, доволен. Ведь именно благодаря заботам других людей ему, главе немаленького семейства, не приходилось прилагать особых усилий для того, чтобы всех обеспечить. Да и денег на выпивку хватало всегда…
Людка поняла, что снова беременна, лишь на четвертый месяц… «Не будешь рожать, – сказал, как отрезал, Виталий. – Куда? Где размещаться в этой каморке с тремя детьми?» Людка расценила его категоричность по-своему: «Значит, задумал все-таки уйти к другой? Не выйдет!» И настояла на своем. Рождение Кати не принесло радости в этот дом. Пособие закончилось быстро. Средства, предназначенные для новорожденной, как-то незаметно растаяли в череде бутылок. И тут вмешалась мать Виталия: «Ведь загубите детей, изверги! Нашел бы себе путную бабу и жил нормально. А с этой ведьмой скоро совсем опустишься…»
В произошедшем разрыве Людка винит бывшую свекровь. Но она лишь озвучила проблему, лишь подтолкнула сына к решительному шагу, о котором тот долго размышлял… Впрочем, в том, что ее отпрыск далек от идеала, матери намного проще винить кого-то другого… Так, по крайней мере, остается хоть какая-то надежда на лучшее.
Как правило, угрозы уйти Виталий тут же забывал, лишь на столе появлялась бутылка. Он часто поговаривал об этом, и Людка уже успела с этим свыкнуться. Но на этот раз не помогло даже это испытанное средство. Виталий ушел жить к матери. «Раз так, – разо-злилась Людка, – забирай и своих детей. Мне одного сына хватит, а этих сами воспитывайте вместе с хитроумной мамашей!» Младшие дети перебрались к бабушке вслед за отцом. Людка навещает их. Изредка. Когда совсем кончаются деньги. И у сына «не сезон»… Клянчит, жалуется. Если не помогает, устраивает скандал. Иной раз ей и дают сотню-другую. Все-таки для детей она мать. Не умирать же ей, как животному, с голоду. Она по-прежнему не работает, выпивает, привечает в комнатке случайных ухажеров. Когда заходит речь о поиске работы, находит массу отговорок.
Все материальные заботы взял на себя 13-летний Витек. «Теперь ты глава семьи», – сказала ему Людка после «развода» с сожителем. Мальчишка к этому времени окончательно забросил школу. Чтобы раздобыть денег, по ночам присматривает за машинами возле развлекательных центров и баров. Днем пропадает на «банановой» улице Короленко – разгружает фуры с овощами.
У него нет настоящего, похоже, не будет и будущего. Однако Людка предпочитает об этом не думать. Да, собственно, думать уже и нечем. Наркотики и алкоголь изменили ее сознание до такой степени, что о маломальском уме не может быть и речи. Полная де-градация! Она гордится сыном, так рано примерившим на себя роль главы семейства. «Парень у меня самостоятельный, мне опора, – любит говаривать она. – Не пропадет в жизни».

(Имена изменены.)