«Я старый антисоветчик...»

Василий Аксенов – фигура в русской литературе знаковая. Имя, олицетворяющее собой целую эпоху. Человек-легенда. Восставший против Системы и пострадавший от Системы. Встреча с ним на Четвертом форуме молодых писателей стала настоящим откровением. Ему за 70. Ясный живой ум, богатейший опыт, громадье планов. Он лиричен, смел, доступен для общения. Впускал на просторы своей души молодое племя, делился сокровенным.О творчестве
– Когда я пишу большой роман, всегда нахожусь в полулунатическом состоянии. Потому что все, что происходит вокруг, что видишь, стараешься подверстать к роману. Когда я писал последний роман, старался в университете брать отпуск без содержания, чтобы завершить работу над книгой. На какой-то стадии роман забирает абсолютно все силы писателя. И ты уже ничего не можешь сделать с собой. Видишь своих героев во сне. Просыпаешься и думаешь: «А что они делали, пока я спал?» Особенно это проявлялось, когда писал трилогию «Семейная сага» (роман экранизирован как «Московская сага»). Было много реальных прототипов. Не обходилось и без мистики. В романе есть сцена, когда Никиту арестовали и начали избивать на Лубянке. Его приносят с допросов едва живого. И тут к нему подсаживается человек. Чтоб ободрить, отвлечь, отстукивает ритм негритянской песенки. Никите становится легче. Он оживает. Дальше возникает фамилия человека – Колбасьев. Это реальный человек, моряк, считавшийся в Ленинграде знатоком джаза. Заканчивается сцена тем, что Колбасьева уводят на допрос… Дальше – фраза: «Он шагнул через порог и пропал навсегда, чтобы раствориться в бесконечной тайге, в ошеломляющей, обжигающей стыни»…
Вышла книга. Прошло время. И тут позвонила дочь Колбасьева:
– Откуда вы знали, что он замерз до смерти?..
Я был ошеломлен. Оказалось, его отправили на Таймыр. Весь отряд буквально выбросили на 50-градусный мороз, на стройку какой-то железнодорожной линии, уходящей в никуда. Не дали ни помещений, ни теплой одежды, ни пищи. Выбросили на верную гибель. Все замерзли… И как-то мне это передалось. Телепатически… Возникло в сознании слово «стынь», ощущение непреодолимого холода…
Это лишь один пример. На самом деле много моментов, когда ты вступаешь в некую зону мистики, в изотерическую зону…
Писатель должен страдать, чтобы создать стоящее произведение. Должен страдать по определению. Писатель устроен так, что страдает и в благополучном обществе. И без житейских трудностей. Даже в самой благополучной стране писатель всегда страдает. Это страдающая душа. Потому что он пытается понять существование. А его нельзя понять без содрогания. И вообще его нельзя понять. Но надо к этому стремиться.
О «Московской саге»
– Конечно, что-то удалось перенести из книги в сериал. Режиссер следовал сюжетной канве, но некоторые вещи лишь отчасти близки… Это разные жанры – телесериал и трилогия. И все перенести на экран просто невозможно. Ведь это же большой коллектив, а я писал романы в одиночестве и создал то, что создал. Тем более что ставилась другая задача, нежели у меня: создать национальный сериал о том времени. Моралистические идеи романа близки сериалу. Нравственная стойкость, желание спасти ближнего... Но роман намного жестче, круче. А в сериале, как и требует жанр, много сусальности. Но, в целом, я доволен, что сериал идет. Ведь идеи романа остаются…
О русской эмиграции
– Я старый антисоветчик. Были периоды, когда русская эмиграция была оторвана от России. Не скрою, случалось, что английский подавлял русский язык. Но в своей среде мы все равно старались говорить на русском.
Сейчас я больше времени провожу в России после выхода в отставку. Но выезжаю во Францию. У меня там дом, работаю. Рядом шумит водоем.
Сейчас зарубежной русской литературы, как мне кажется, уже не существует. Любой автор может свободно напечататься в России. Это не то, что было в 80-е годы. В те годы за границей существовала маленькая литературная диаспора. Существовала в состоянии борьбы. Писатели были разбросаны по миру. И если один вдруг плевал в лицо другому, плевок летел несколько недель… Когда развалился СССР, мы с коллегами по перу задумались: а кого ж теперь высмеивать? Оказалось, предостаточно кандидатов и помимо СССР и коммунистической идеологии…
Был тяжелый период, когда меня не печатали. Писал в стол. Сейчас печатают все, что напишу. Хорошо. Если в России произойдет новое за-кручивание гаек, возникнет новая волна диссидентской литературы.
Если говорить о современной русской прозе в целом, то у нее все шансы войти в передовую прозу мира. Мы столько перенесли за короткий период истории, столько всего накопилось и у старых, и у молодых. Хорошие шансы развиваться, но при условии, если нам удастся сохранить литературу, если вновь не возникнет цензура….
О времени и о нас
– В последнее время я много путешествовал по Волге. Останавливался в маленьких городках, наблюдал за жизнью. Я сам из Казани, хорошо знаю волжские города. Самара, Астрахань, Казань, Саратов сегодняшнего дня не сравнить с тем, что было, когда я покинул Родину. Сейчас чувствуется ритм жизни, люди живут лучше. А в 70-е годы это были пустые гниющие города. Отсутствие продуктов, одежды, уныние… Сейчас всего вдоволь. Другое дело, что у людей не так много денег, чтоб пользоваться плодами изобилия…
Впрочем, так же было и в Америке. Но олигархи дают работу другим, занимаются благотворительностью. Процесс начался и у нас…
В России сохранились пережитки социалистической системы. В отсутствии врожденной вежливости. Раньше мы думали, что продавщицы хамят из-за того, что им нечем торговать, и они от этого страдают. Сейчас изобилие. Но продавщицы – хамки.
Мы думали: избавимся от коммунизма, возникнет другое, светлое общество. Не будет проблем. Но, наверное, это не так важно, какой именно строй возникнет. Главное – люди.
Русская история может повернуть в любую сторону. Главный вопрос на сегодня – историческая дезинтеграция. Мы должны бояться распада России. Большевикам удалось стабилизировать обстановку путем угнетения народа и убийств. Но структура оказалась зыбкой. Единственное наше спасение – это Запад. России нужно прислониться к Западу насовсем. Если россияне начнут опять искать свой мессианский путь и пытаться диктовать его миру – тогда все, быстрый конец. Если войдем в НАТО, станем хорошей подпоркой для этого союза. В западном мире много стран и религий. И присоединение России вовсе не означает, что мы обязательно откажемся от православия, от своей самобытности. Но в экономическом, оборонном плане присоединение необходимо. Если мы разозлим Запад, убедим его, что мы его враги, нас за короткое время сожрет Китай. Объедки будут доедать Иран и прочие товарищи…
Иностранцы стараются идти нам навстречу. Многие вкладывают сейчас деньги в бизнес в нашей стране. Они рискуют. Не только деньгами, но и жизнью. Но стараются, работают и на благо россиян тоже. Они не меньше нас заинтересованы, чтоб Россия вы-шла из кризиса.
Они и мы
– У россиян много предрассудков о Западе. Да, к Западу следует относиться критически. И присоединение к нему вовсе не означает отказа от самобытности, утраты своего личностного восприятия…
А Запад… У него тоже полно предрассудков относительно нашей страны. Люди находятся во власти политкорректности. Вообще, политкорректность возникла как кодекс борьбы с лицемерием. Но превратилась сама в сплошное лицемерие. Это касается оценки событий на Кавказе… С точки зрения этого кодекса, все, что маленькое, хорошее. Надо защищать маленькое, бороться за него. Но маленькое может быть и злым, агрессивным…
Общаясь со многими иностранцами, поражался: люди до сих пор считают, что Россия – это голодные инфицированные толпы, которые только и мечтают попасть на Запад и перезаразить всех! Сказывается «холодная война»… Стереотипы преодолеваются сложно и не сразу.
Обратный пример. Россияне убеждены, что Америка – страна, где все друг другу дробят челюсти. Но за 24 года жизни в Америке я не видел ни одной (!) уличной драки. Американцы – очень вежливые люди. Даже огромные ковбои и бандиты – вежливы. Это формальная вежливость, неискренняя. Но она есть.
На Западе бытует мнение, что российская литература – отсталая. Неправда! Наша литература всегда была передовой. И сейчас передовая.
На Западе нет борьбы литературных школ, нет столкновений. В Америке отсутствует полемика в литературных журналах. Произведение рецензируется либо вяло, либо кисло-сладко, либо хорошо. Это определяет его возможную коммерческую стоимость. Не больше. По содержанию с авторами полемизировать не приято, тем более говорить: ты, дескать, не прав. Ни один журнал такого не напечатает…
Мои университеты
– Я 24 года преподавал в университете. Сразу, как отправился в изгнание, стал преподавать. Не жалею о том, как провел эти годы. Лучшее, что есть в Америке, – это университеты. Студенческая, академическая среда. Это единственное место, оазис, где не говорят о деньгах. Во всяком случае, так активно, как в других слоях общества.
В университете я занимал такую позицию, которая позволяла мне самому определять курс, а не следовать административной линии. За эти годы через мои семинары прошло около 3 тысяч студентов. Этим я отчасти горжусь. Американская молодежь отличается от нашей. Университет огромный. Я вначале не понимал, отчего они такие скованные. Они просто стесняются друг друга. И я старался их познакомить, подружить…
Работать было интересно. Поначалу собирались молодые люди, которые абсолютно ничего не знали о России. Даже где находится такая страна. А уходили от меня вдохновленные. Я знакомил их с культурным наследием, начиная с былин, с фольклора. Постепенно открывал для них классиков. Все революции XX века оказывались катастрофой, кроме революции в искусстве. Теория литературы поражала воображение американских студентов. Давала стимул самим попробовать себя в творчестве.
О выборе
– Проблема выбора жизненного пути для американцев очень важна. С одной стороны - «великая американская мечта»: карьера от ступеньки к ступеньке, перспективы, деньги, успех. С другой – реализация себя. Иногда это противоречивые, несовместимые вещи.
Никогда не забуду талантливого студента Алекса. Мечтал стать писателем. Пробовал. Откровенничал: не понимаю, как это сидеть весь день в офисе, механически работать, зарабатывать деньги. Так и жизнь, дескать, пролетит. Мимо. Хотел пойти по другой дороге… Он был из бедной среды, круглый год ходил в одной футболке. Питался какой-то невообразимой пищей. Но не сдавался. А потом исчез. Мы повстречались случайно спустя годы. На парковке машин возле супермаркета. Он подъехал на дорогой машине. Вышел из нее в очень хорошем пальто, прекрасном шарфе, дорогих ботинках.
Я ему:
– Что, сдался?
– Да. Нашел хорошую работу, – разулыбался он.
Что ж, это его выбор. Путь писателя нелегок. Трудности порой изматывают. Начинаешь думать: не лучше ли отказаться?... А ему было ДАНО…
Другой пример – Ник. Хороший студент, за курсовую работу получил «5». Пришел ко мне в кабинет:
– Знаете, профессор, хочу поделиться сокровенным. Мне очень хочется написать роман…
– Ну, так пишите.
– Я не могу себе представить, как это делается.
– Ну, тогда не пишите.
– Не могу! Я все время об этом думаю. Бесконечно думаю, как же его начать.
– Ник, а ты пойди в магазин, купи себе альбомчик. Я сам, кстати, сначала записываю в такой альбомчик мысли, фразы. Меня к этому приучила Бэла Ахмадуллина. Стала мне дарить такие альбомчики, крытые цветной материей, внутри хорошая бумага. С тех пор я начинаю любую книгу с того, что записываю в альбомчик всякий вздор… Ник, я тоже часто брожу в потемках и не знаю, как начать роман. Мой принцип: никогда заранее не писать планов. Иначе скучно писать, герои должны быть живыми, развиваться, чувствовать…
– Так где же мне взять такой альбом?!
Я назвал адрес ближайшего магазина. Он вскочил, лицо озарилось вдохновением. Ушел. Думаю, напишет что-нибудь…
Дело, конечно, не в альбомчиках, не в бумаге. Идущий сам знает свой путь. Сам делает выбор… Но однозначно: в 20 с небольшим лет нельзя стать писателем. Можно стремиться. Но стать нельзя. Потому что человеку еще не знакома наука огорчений. Без этого знания писать не получится. Слишком эйфорический взгляд на мир, отсутствие знания жизни будут мешать… Человек должен пострадать, испытать счастье. Нужно больше читать, писать, тренировать руку… И придет понимание, что пора. Само придет. И с этим ничего уже не поделаешь… Выбор пути в жизни – самый сложный выбор… Не только профессии, рода занятий. Того, как ты будешь жить, каким станешь. Согнет, поломает ли тебя система… Проблема выбора – вечная проблема. Как и этот мир.