«Орск наполняет меня силой…»

Разговаривать с этим человеком и просто, и сложно. Просто, потому что он на редкость интеллигентен, корректен, доброжелателен, открыт. Но внимательный взгляд умных глаз, кажется, пронизывает насквозь. Взгляд направлен внутрь, в душу. Не отпускает ощущение, что ты перед этим человеком как на ладони. Маканин – знаток человеческой природы. Потому, наверное, его произведения бездонно глубоки, щемяще пронзительны, ошеломляюще искренни… Мы слушали его, в буквальном смысле раскрыв рты. Ловили каждое слово, стараясь навсегда запечатлеть в памяти советы Писателя. Слова Писателя. Мировосприятие Писателя. ПОРУЧЕНИЕ
Узнав, что на Четвертом всероссийском форуме молодых писателей будет наш знаменитый земляк Владимир Семенович, литобъединение «Сонет» дало нам с Иваном Быковым поручение: подарить ему недавно вышедший сборник «Орь» с произведениями орских авторов. Чтобы подойти в первый раз к живому классику, мы даже отрепетировали речь. Робели. Однако, собравшись с духом, двинулись в направлении Маканина после какого-то очередного мероприятия.
– Здравствуйте, мы из Орска, – голос Ивана звучал бодро.
Владимир Семенович удивился, окинул нас взглядом:
– Земляки… Из Орска еще никто не приезжал…
– Городское литобъединение поручило подарить вам наш сборник… – с удивлением услышала я свой голос.
– Литобъединение? Так в Орске есть литобъединение?!
Маканин задал несколько вопросов о житье-бытье в Орске. Спросил, где работаем, на каких улицах живем. Был удивительно прост и доступен в общении. Однако я, растерявшись, назвала совсем другую улицу, в нескольких кварталах от своей. Как так вышло, сама удивляюсь. Наверное, просто не ожидала, что человек такого уровня станет нас о чем-то расспрашивать, что мы вызовем у него интерес…
С этого, собственно, и началось наше знакомство. Как оказалось, мы жили с ним на одном этаже. Постепенно из встреч, разговоров сложился калейдоскоп впечатлений. Незабываемых впечатлений. Неповторимо волшебное очарование форума наслоилось на не менее удивительное общение с этим человеком…
КУРЬЕЗ
Марина Никитина, моя соседка по комнате, то и дело попадала в неод-нозначные ситуации. Когда рассказывала о своих приключениях, хохотали все. Подсела она как-то за обедом к интеллигентному пожилому мужчине. Ничего, казалось бы, удивительного: на форуме то и дело оказывались за одним столом настоящие и будущие классики. Решила поддержать разговор.
– Здесь столько знаменитостей! Вы представляете, на форум должен приехать даже сам Маканин! – совершенно искренне поделилась она.
Мужчина улыбнулся.
– Сегодня будет творческая встреча с ним.
– Будет, – кивнул он. – Пойдете?
– Пойду обязательно. Интересно, как он выглядит? Может, он по коридорам где ходит, а я и не знаю… Хоть бы автограф взять…
После обеда началась творческая встреча с Маканиным. Марина вошла в зал и обомлела. Со сцены на нее в упор смотрели смеющиеся глаза ее соседа по обеденному столу!
Вообще, сложилось впечатление, что Владимир Семенович обладает редким чувством юмора. Шутил он всегда тонко. Как бы прощупывая, испытывая, оценивая. Если спрашивали банальности или заводили пустой разговор о предметах, имея о них лишь пунктирное представление… Рядом с этим человеком невозможно выглядеть ни умнее, ни глупее, чем ты есть. Для него не существует тайн человеческой души…
ПОД ОСЕННИМ НЕБОМ
Владимир Семенович часто прогуливался один по аллеям возле пансионата. Высокий, стройный, красивый. Лицо одухотворенное, взгляд внимательный, но направленный не вовне, а скорее, внутрь, в себя.
По-видимому, он обдумывал сюжеты будущих произведений, прокручивал перед мысленным взором жизнь героев…
Впрочем, так оно, по-видимому, и было. Он сказал нам с Иваном, что сейчас дописывает новую книгу. Продолжает работать над ней даже на форуме, в Липках…
Как-то из окна своей комнаты я увидела Маканина. Он, полностью уйдя в свои мысли, раскачивался на детских качелях. Благородный седовласый человек под осенним холодным небом. Вверх-вниз, вверх-вниз… Под шелест желтеющей листвы, под шорох опавших листьев, лежащих ковром на мокром асфальте и движимых легкими дуновениями ветра…
Он заметил меня, улыбнулся.
– Я буду звонить своему брату. Расскажу, что видел ребят из Орска. Он такой же, как я, любит Орск… Рад любой весточке: течет ли так же вода в Урале, жива ли Елшанка, звенят ли по улицам трамваи… Непременно позвоню ему…
ГОРОД ДЕТСТВА
Признаться, за всю свою жизнь не встречала человека, который бы так трепетно любил наш город, как Владимир Семенович.
По долгу службы приходится наблюдать, как некоторые из город-ских чиновников корчат из себя патриотов: «Я люблю мой город, Орск – лучшее место на земле». Но в их словах не чувствуется искренности. А у Маканина ее – через край. Настоящая, неподдельная любовь к нашему городу. Настоящие живые чувства. Щемящая боль за людей, за все 250 тысяч человек, живущих в Орске. Улицы, дома, проспекты, сам воздух, ощущение остановившегося времени… Все это, каждая мельчайшая деталь, имеют для него особое значение…
Как оказалось, он часто бывает в нашем городе, вырываясь из свет-ской суеты и приезжая на несколько дней. Ходит по улицам, общается с людьми, наблюдает за сонным течением жизни. Заходит в квартиру, где жил. Заходит в дом своей тети. Едет в окрестную деревню, где жил его дед. Вспоминает детство…
Он объездил, без преувеличения, весь мир. Получил заслуженное восхищение и признание, а все равно Орск для него – самое дорогое, самое родное место на земле. Удивительно!
«Никогда не надо забывать своих истоков, – поделился он. – Именно то место, где родился и рос, дает человеку силу, наполняет жизненной энергией. Этого нельзя объяснить, можно только чувствовать. Или не чувствовать. У кого как… Орск дает мне силу. Подлинную, настоящую силу. Степной ветер, тихий шелест ковыля, запах трав, неспешное течение воды в Урале…. Раз в несколько лет я понимаю, что должен приехать. Должен вновь это почувствовать, ощутить. Увезти, забрать с собой впечатления…»
СВОЙ ПУТЬ
В одном из разговоров Маканин рассказал нам притчу. Знаковую притчу. Человек подходит к закрытым воротам. Стучится, просит впустить. Грозный страж говорит ему: «Нет». Человек садится у ворот и ждет. Надеется, что страж все же смилостивится. Проходят годы. Человек состарился, лежит, умирает. И говорит стражу: «Мои минуты сочтены. Хочу понять перед смертью, почему же ты все-таки меня не впускал?»
– Ты же сам не шел! Надо было идти, стараться…
В жизни всегда так. Дорогу осиливает только идущий. Независимо от того, какой путь в жизни решил для себя выбрать, надо идти. Не бояться, не ждать, не слушать, кто и что тебе говорит. Если знаешь, где твой путь, надо двигаться вперед.
В жизни много зависти и злости. Она может быть замаскирована, может принимать разные формы. Но это пустое. Не стоит отвлекаться, тратить силу на недостойных людей. Сила нужна для другого – для своего пути.
Очень важно найти для себя достойный пример. Равняться на образец и сказать себе: «Я сделаю лучше!». Делать и сравнивать: что получилось, а что нет. И снова делать. И снова идти.
Достигнув какого-то уровня, не давать себе расслабляться, стараться держать планку. Поднимать ее для себя.
Завистники только и ждут, когда ты споткнешься. Не стоит давать им поводов для радости.
ПРО «АНДЕГРАУНД»
Про этот роман очень много писали пресса и критики. Упрекали, что убийства немотивированные. Что Петрович убивает людей не под стать себе. Мелкого распластавшегося стукача, унизившегося кавказца… Наша беда в том, что в стране выросло целое поколение критиков, писателей и читателей, которые не понимают, что такое герой. Они спрашивают с героя как с живого человека. Не понимают, что такое герой, по-настоящему. Что такое роман по-гречески? Это письмо Богу, написанное благородным человеком, с подчеркиванием, чего стоит жизнь человека в это самое время. Герой – это живой инструмент. Это отчет, чего стоила жизнь для данного писателя, для данного героя времени. Убийства происходят не потому, что это хорошо или плохо. Это сам посыл героя. Он бьется со Злом с большой буквы. Но убивать ему приходится людей, а люди – маленькие. И он убивает их, а сам остается. Роман может быть организован и так, и эдак. Но нет лучшей организации романа, чем через героя, который проходит искушение жизнью и смертью. Когда его убивают. Или он убивает. И тогда сам роман начинает искрить. Герой, великие убийства и делают роман великим романом. Вспомните классику. Убийство Ленского, Полония, убийство старушки Раскольниковым… Что бы потом ни говорили: мотивировано убийство или нет, равных убивают или нет… В романе два почти не мотивированных убийства. Но они как раз и показывают, чего стоила жизнь именно в определенное время. Ведь писатель обязан отчитываться за то время, в котором живет. И дело не в том, много или мало сейчас демократии. Нужно показывать на весах, чего стоит жизнь. Важно, чтобы жизнь оказывалась взвешенной. Вот это и есть Настоящий литературный герой.
Истощенность Петровича, отказ от писания – это уход. Это то же самое, что Гамлет ушел от борьбы за власть и стал долго рефлексировать. При уходе герой встает над своим делом. Уход – это нормальная рефлексия героя, переход в момент, когда он начинает искушаться жизнью и смертью. Он становится героем, когда начинает ощущать, чувствовать жизнь, в момент, когда он живет….
«С ПИСТОЛЕТОМ НА СНЕГУ…»
– Пушкин – пример достойной жизни и достойной смерти, – делился Маканин. – В нем была необычайная легкость. Корни ее – в лицейском воспитании. В античности. В героях и злодеях античности, в великих страстях, когда жизнь балансирует на грани смерти. Все герои Пушкина – это вызов, игра со смертью. И его смерть – тоже вызов.
Его хотели сделать смешным… Красавица жена, Дантес, сплетни… Казалось бы, банальная ситуация. Но нет! Пушкин обладал легкостью жизни, героизмом. Вы хотели посмеяться?! Вы забыли, как греческая комедия легко переходит в трагедию? Только уголки губ изогнутся…
Лежа на снегу, будучи смертельно раненным, он поднимает пистолет и целится, чтобы выстрелить. Чтобы отыграть выстрел.
Героическое чувство, выпорхнувшее из античности, давало ему силу для такого поведения на снегу. Целиться во врага, прикусывая снег… С тех пор никто не смеется. Вот что значит подлинное чувство с пистолетом на снегу.
Умение личности встать над текстом, умение человека встать над ситуацией завещаны нам Пушкиным.
И уход Льва Толстого из дома, и отказ Бориса Пастернака от Нобелевской премии - это тоже поведение на снегу… Толстой хлопнул дверью так, что услышал весь мир… Пусть это был не его выстрел, а выстрел того, кто в него стрелял. Но это была дуэль… Пастернак понимал, что он откажется от премии. Что вынужден отказаться. Но то, как он тянул время, как мужественно выдерживал нападки своих, было его поведением на снегу…
Поступки имеют мужество Пушкина. В XX веке у писателей не та степень героизма. Но все же есть лежание на снегу и прикусывание снега… Это проявляется у Блока, Маяковского, Есенина…
Мы все должны стремиться к этому поведению на снегу. В том числе и в обычной жизни…