Ташкент - Билибей: кто кого?

Мирное время позволило Виктору Дмитриевичу заняться историей родного края с присущей ему основательностью. Отец часто брал на рыбалку и охоту. Озера, речки, деревни имели свои названия. Откуда взялись, как произошли, когда? Для большинства из нас подобного рода вопросы носят праздный характер. (Окончание. Нач. в № 365-366.)
Для Дырбова ответы на них стали смыслом жизни. Пусть не всей, но, по меньшей мере, весьма значительной части ее. Достижение цели облегчалось знанием казахского. Топонимия для пытливого ума что хроническая болезнь: если привяжется, не отстанет до скончания века. Исследователь лишается былого покоя, зато очередная задача сродни увлекательному путешествию. Результат – настоящее открытие.
Уместно отметить: в 1989 году в свет вышел краткий топонимический словарь «Географические названия Оренбургской области» кандидата филологических наук, доцента кафедры русского языка пединститута Т. Слободинской. Их насчитывается примерно 600–700. У Дырбова – около 3 тысяч. Его толкование некоторых слов имеет свои отличительные особенности, более того, нередко идет вразрез с мнением признанных авторитетов:
– В словаре слово «Кумак» переводится с казахского как «песчаное место, река с песчаными берегами, мелкая». Во-первых, эта река не всегда была мелкой. Во-вторых, нам известно происхождение названий Каракум и Кызылкум. «Кум» – означает «песок», «ак» – «белый». Прочтем слово «Кумак» с конца, получается «белый песок». Акжаровка, кстати, произошла от слова «акжер», где «жер» – «земля». У меня есть сомнения, касающиеся устоявшегося объяснения слова «Урал». «Ур» – на языке хантов и манси – «белка». Не исключено, что у хребта, разделяющего две части света, имелась именно эта особенность, поскольку Северный и Средний Урал в древности изобиловали лесами.
В своих взглядах Виктор Дмитриевич вовсе не категоричен. Он не утверждает, будто только его аргументы имеют право на существование, а остальные – нет. Скорее, наоборот, ведь наличие десятка вариантов в топонимии – лишнее подтверждение богатейшей истории наших мест, испытавших влияние множества различных культур. Территория Приуралья знала и индоиранские племена, и гуннов, а может, еще и другие, имя которых уже невозможно установить. Подобные потери обедняют нас. Поэтому сегодня Дырбова заботит одна, но главная проблема: в чьи руки передать сокровище, накопленное буквально по крупицам. Оно должно послужить нашим далеким потомкам, росту их духовности, преданности исконным традициям. Хотелось, чтобы так и случилось. К сожалению, в каждодневной суете нам недосуг оглянуться на прошлое. Постепенно стирается в памяти даже совсем недавнее, хотя свидетели его еще, пусть и неблагополучно, но здравствуют. Кто из молодого поколения в состоянии зримо увидеть Орск, скажем, двадцатых–тридцатых годов? Сегодня им наверняка невозможно представить, что его население обходилось без яблок, а потом, когда появились первые деревья, их плодами заваривали чай для придания ему сладости. А сколько птиц летело над городом весной и осенью!
– Над головой стоял неумолкаемый крик. Шли утки, гуси, лебеди, журавли, поток их не прерывался. Я часто ходил в подпасках. Птицы садились рядом с табуном, подпускали метров на двадцать и не боялись. Когда повзрослел, увлекся охотой. До нее было минут пятнадцать хода. Стоило перейти Орь вброд, и перед тобой открывались бескрайние просторы с непуганой дичью. Килограммов на восемь–пятнадцать водились дрофы. Зайцев я ловил в силки, – рисует живописную картину краевед. – Лисицы бегали. Волки приходили из Губерли, властям приходилось даже организовывать их отстрел. Разлившееся Коровье озеро пестрело пернатыми. За ним закрепилось название «Золотое дно». Для меня так и осталось загадкой – откуда поступала вода – из Урала или Ори. Благодатным местом слыла и пойма Елшанки, в которую охотники заходили из Старого города и шли вдоль берегов почти до «Южуралмаша». Глубина речки достигала полутора-двух метров, ширина плесов – пяти-семи. Рыба плескалась.
Чем глубже погружаться во время, тем отчетливее проступает облик Орска. Основательно забытый, однако весьма колоритный и своеобразный. Только старейшие жители теперь скажут, где располагался Меновой двор. Теперь там тубдиспансер. С другой стороны сада Малишевского много лет, пока не взорвали то ли белые, то ли красные, находились артиллерийские склады. Территория города выглядела совершенно иначе. Особую живописность ему придавали водоемы. За дорогой, ведущей в Форштадт, плескалось Гладково озеро, названное по имени владельца стоящей здесь мельницы. Там, где турбаза ЮУМЗ, начиналось еще одно – Назаровское. На Шабаевом острове много лет существовал стан рыбаков.
– Одна из мельниц принадлежала попу, а затем, после его смерти, – попадье. Хлеборобы возили туда свой урожай лет сто, не меньше. Ближе стариц стоят водонапорные башни завода Чкалова, их строили в сороковые трудармейцы в ужасных условиях, бетон месили ногами – сам видел. До войны мы жили в поселке Форштадт, зимой к мельнице Никкера, возле которой озеро замерзало раньше, приходили пацаны с Ташкента. Срежут коньки у наших – возникает драка, – делится впечатлениями давно минувших дней Дырбов. – За них вступались старшие братья, потом сорокалетние мужики. Битва стенка на стенку длилась по нескольку дней. Но никого жизни не лишали, ногами не пинали как сейчас.
– А почему Ташкент, откуда он взялся? – спрашиваю Виктора Дмитриевича.
– Орск разделялся на несколько частей. Ближе к горе селились купцы, сооружали магазины, лабазы из местных стройматериалов. «Таш» – «камень», «кент» – «город», получается Ташкент. По другую сторону церкви – дома богатых уже из кирпича. Билибей состоял из мастеровых, крестьян, постоянно конфликтовал с Ташкентом. Отсюда, скорее всего, и название. Слободка ограничивалась улицей Карла Маркса. Ниже проходили остатки рва крепости, поэтому для уточнения адреса использовалось выражение «живет за валом» или «живет под валом». Курмыш – это район кольца трамвая номер четыре. А еще было Черное озеро. Дома располагались вокруг старицы, вода в ней действительно темная. Заметьте, каждое слово наполнено глубоким, конкретным смыслом, вобравшим в себя судьбы людей, события, в общем, все то, что зовется жизнью. Каким будет продолжение ее, зависит от каждого из нас. Хотелось, чтобы оно стало достойным.