Плавильщики намерены голодать, чтобы вернуть долги по зарплате

От перекидного моста через железнодорожные пути станции Никель идут две дороги. Одна – к никелькомбинату. Другая – к заводу цветных металлов. Но такого предприятия в городе больше не существует. Оно недавно продано, новые владельцы намерены кардинально изменить профиль и наладить выпуск совершенно иной продукции. О былом напоминают лишь буквы над проходной – ОЗЦМ. Это практически все, что осталось от флагмана отечественной цветной металлургии.Именно под ними, поскольку больше негде, неделю назад собрались те, кто отдал производству не один год, а сейчас не знает, какой способ еще изобрести, чтобы получить свои заработанные деньги. Людей оказалось немного, и, наверное, поэтому через полчаса здесь уже никого не осталось. Говорить, в сущности, не о чем, ведь ситуация-то известна. Если бы с ними встретился конкурсный управляющий – другое дело. Где находится должностное лицо, когда оно почтит своим вниманием попавший в беду трудовой коллектив, никто не знает. Обращения за помощью в местные инстанции результата не дали. В арсенале средств остается немного: сочинить послания в администрацию президента и Генеральную прокуратуру страны.
– Мы и голодовку готовы объявить, – замечает Г. Чесноков, – если, конечно, будет толк.
Чувствуется, мужики намаялись до предела, близки к отчаянию. Борьба за свои права, причем исключительно законными методами, измотала нервы и силы, однако конца ей не видно. Один вопрос стоит перед ними: за что такое им? За то, что вкалывали до седьмого пота, не жалея здоровья? За верность избранной профессии, родному заводу?
Чесноков пришел сюда практически со школьной скамьи. А куда еще, когда отец простоял возле плавильной печи почти тридцать лет, а мать более двадцати на прокатном стане? Стал металлургом и сын. Хотя мог и в слесари пойти или в электрики, где гораздо спокойнее, не так жарко и много безопаснее. Рядом с огнем всякое случалось. Вплоть до смертельного исхода, как произошло с одним парнем 24-летнего возраста. Сколько раз расплавленная медь прожигала спецовку, никто даже не считал. Издержки производства везде есть.
Геннадий Иванович за спины товарищей не прятался. Свидетельство тому – целый пакет удостоверений и грамот. Вот знак «Ударник десятой пятилетки», вот запись в трудовой книжке: « За высокие показатели выдана премия». У него самый высокий разряд – шестой. Кроме того, он еще и почетный донор России, с 1977 года сдавал кровь 172 раза. Доза – от 320 миллиграммов до 500. По самым скромным прикидкам, выходит около семи тонн, за которыми – сотни спасенных жизней. Таким людям цены нет.
Между тем кто-то решил иначе. Наверняка, Чеснокова он и в глаза ни разу не видел, когда вершил его судьбу, а о последствиях банкротства ОЗЦМ даже не задумывался. Народ для таких – лишь средство для достижения своих целей. Не подошло одно, сменю на другое, видимо, так рассуждают они.
– Раньше печь простояла два часа – с мастера требовали объяснительную. У нас в цехе бесперебойно действовали восемь агрегатов. Потом погасли все. Картина страшная, неестественная. Каждая имела свой характер, воспринималась, словно человек: дышала, капризничала, адекватно реагировала на отношение к ней. И вдруг превратилась в холодную, безмолвную груду железа, – вспоминает металлург. – Жутко смотреть, ведь двадцать шесть годков вместе работали. Задержка зарплаты приняла хронический характер. Возвращаешься домой, в глаза стыдно смотреть. С декабря 2002-го окошко кассы закрылось навсегда, в 2003-м отправили в отпуск, посадили на две трети заработка, в июне 2004-го уволили по пункту 2 статьи 81 ТК РФ «по сокращению численности», как значится в трудовой. А самое главное, никто с нами по-людски не попрощался, слова путного не сказал. Будто нас уже совсем нет. Списали подчистую, и все.
Вчерашний плавильщик попытался найти себе применение, принялся изучать объявления в газетах и на столбах. Там, где соглашались взять, обещали тысячи две, не больше. В фирмах с более-менее сносной зарплатой разговор обрывался, стоило заикнуться о своем возрасте. Сейчас Чесноков охраняет автостоянку. Сутки дежурит, трое – дома. Свободного времени девать некуда. А тут на днях повестку принесли, в суд вызывают. По вопросу задолженности оплаты коммунальных услуг. Есть такой грех, соглашается ответчик, не хватает средств на все расходы. Жена в больнице работает, невеликие деньги получает. Дочка поступила в институт на коммерческой основе. У главы семейства поневоле затылок зачешется. Вот он и хватается за любую возможность отвоевать свои кровные. Вдруг в самом деле что-то получится. Надежда появилась в начале года, когда почтальон доставил конверт от судебного пристава. В нем содержалось постановление о возбуждении исполнительного производства от 11 февраля. В одном из пунктов шла речь «…о взыскании с ОАО «ОЗЦМ» задолженности по зарплате в сумме 21065 рублей в пользу Чеснокова Г. И.». Скоро на сберкнижке в графе «Поступления» действительно появились новые цифры. Оказывается, на счет пришли целых… 800 целковых.
– А вообще-то весь долг составляет 50 тысяч, – поясняет Геннадий Иванович. – Они бы, конечно, поправили положение. Но пока в жизни больше вопросов, чем ответов. Почему, к примеру, меня привлекают к ответственности за неоплаченные коммунальные счета, а начальство за не выданные мне деньги – нет?
К тому письму прилагался список пострадавших от провальной хозяйственной деятельности прежнего руководства завода. Далеко не полный, но суммы долгов впечатляют: от 5 до 50 тысяч рублей. А всего на предыдущих владельцах висит более 20 миллионов. Имеется в виду только зарплата. Об отчислениях в различные фонды, в том числе и Пенсионный, разговор отдельный. Те, кому предстояло уходить на заслуженный отдых, понесли двойные потери. Правда, вряд ли кого это волнует. В чем бывшие труженики ОЗЦМ не сомневаются, поэтому тему инфляции своих денег обходят стороной. Им бы начисленные вернуть. Хотя хорошо знают, что можно было купить, скажем, на тысячу целковых три года назад и что сейчас. Разница, согласитесь, существенная, поскольку цены скачут без остановки.
– В бухгалтерии нам неизменно советовали: «Подождите, пока продадут завод». Сделка состоялась, скоро, говорят, от него ничего не останется, кроме корпусов. Мы опять ничего не знаем, – возмущается Чесноков. – Нас просто толкают на крайние меры.
Через неделю инициативная группа собирается вновь.
На том же месте и в тот же час. Как будут
развиваться события, редакция читателям сообщит.