Могильщики

Легко ли рыть могилу? О чем думает человек, копая ее поскрипывающим заступом? И какие они хмурые, мрачные люди, представители старинной профессии, повседневным рабочим местом которых служит приготовляемая ими яма для погребения тела умершего?Существует ряд социальных страхов, на красочном изображении которых построены все без исключения фильмы ужасов. Контора похоронного бюро – это табу. Рабочий стол патологоанатома или мастерская гробовщика - тоже табу. Один из современных мастеров готического романа пишет, что гробовщики – это новые, современные жрецы, которые творят свою магию макияжа и бальзамирования тела за плотно запертыми дверями, на которых доходчиво начертано «Вход воспрещен». Под своеобразным сакральным ореолом и бытие сутулого задумчивого могильщика, который размеренно выбрасывает свежую землицу из двухметровой прямоугольной ямы для свежего трупа и созерцает мир из могилы.
Надо, впрочем, также сказать, что решил я поменять автоматическую шариковую ручку на отшлифованный заступ и стать на день могильщиком еще и по редакционным тактическим соображениям. В городском тресте спецобслуживания сменилось руководство, с новым начальником читателя мы еще не познакомили.
Поначалу, конечно, настрой был не только боевым, но и, конечно, несколько шпионским. Обернуться в шматье-тряпье маргиналом сивушным, преобразиться в несвежую личность волшебным образом, и напрямую, без всяких посредников - к кладбищенскому смотрителю на поклон. Давайте работу, дошел до ручки, денег надо, и даже ямы эти копать всегда согласен. Тетенька, конечно, ничего не заметит и выдаст самую большую лопату для рытья могил и укажет жуткое место… И начну я рыть глубокую яму ближнему своему. …И пятерня высохшей ветки подрагивать будет на фоне луны, и дикого волка надорванный вой послышится тотчас издалека, и ждать не устанет где-то мертвец приготовлений моих под луной…
Ведь говорят же, что на кладбище в п. Нагорном или в просторечии мясокомбинатском отирается немало колоритных личностей, бомжей и прочего сброда, жаждущего наживы на могилокопании. Этому кладбищу более сорока лет, оно старое, официально закрытое, усопшими перенаселенное, если кого на нем и хоронят, то, вскрывая старое захоронение родственника, гроб на гроб, или подкоп делают, или еще как придумывают, но во всех случаях не тракторным ковшом это делается, ведь через натыканные впритык оградки и пешком подчас до нужного места добираться - ноги сломаешь… Вручную это делается, по старинке то есть, как и сотни лет назад. Поэтому и отирались здесь пришлые до самого последнего времени.
Однако, как выяснилось, после смены руководства в тресте специализированного обслуживания, именуемом по старинке похоронным бюро, не лопату б мне дали, а лопатой, чего хорошего. Все рабочие похоронного бюро, именуемые по старинке могильщиками, стягиваются к началу рабочего дня на базу, расположенную в поселке Крекинг. А ежели несвежую личность притягивает именно смотрительский домик, то не могильщик это, а, скорее всего, вор-взломщик. Злосчастная избушка смотрителя, лишенная отопления, электроэнергии и телефонной связи с живым миром, в мире мертвых надгробий не раз подвергалась эксгумации ночами темными. Смотрители-то дежурят по двое только до вечера…
- Вот, видите, собираю им переносные радиостанции, чтоб хоть какая-то связь была, - говорит управляющий трестом В. Пискунов, посматривая на меня поверх разложенных на его столе трупов стареньких радиостанций с вывернутыми наизнанку внутренностями, - а вы на какое кладбище-то собрались?
В любом случае кладбищенские смотрители потребовали бы разрешения Владимира Михайловича, поэтому я попросил самого начальника свести меня в могилу.
- Всего в городе 17 кладбищ, - продолжает он, глядя на меня сквозь табачный дым, - захоронения проводят на трех. Официально действующих - два: в п. Первомайский и мусульманское. На закрытом в Нагорном разрешаем проводить захоронения в старые могилы родственников спустя 15 лет, по санитарным нормам. Если раньше глубина могилы была два метра, то сейчас, по новым правилам, – полтора, то есть до старого захоронения мы не доходим. Основная масса захоронений производится, конечно, в п. Первомайский. Кстати, на днях там намечено перезахоронение. Будут выкапывать одного «безродного», нашлись родственники и хотят перезахоронить его в Нагорном… Все нужно успеть за один день: ведь труп пролежал в земле больше года… Хотите поучаствовать?
Я навязываюсь в помощники. Интерьер заваленной мертвыми рациями конторы меняется на салон «Волги», когда, спустя несколько дней, утром мы едем на Первомайское кладбище. Согласившийся подвезти Владимир Михайлович продолжает в дороге:
- В прошлом году захоронили этого мужчину как безродного, а теперь нашлась его жена, попросила перенести гроб мужа к его родственникам. Мы приняли заявку. В последнее время трест спецобслуживания выходит на новый уровень: сегодня мы оказываем абсолютно все необходимые услуги человеку, у которого случилось несчастье, – умер близкий человек. Сегодня по просьбе вдовы вскроем могилу, вытащим гроб, не открывая, поместим его в заранее приготовленный саркофаг и сразу же повезем на Нагорное, где в это время над новой могилой будут работать наши рабочие. Это очень опасный процесс, при вскрытии могилы трупный яд может вызвать у человека смертельную болезнь. Обязательна спецодежда, дезинфекция… И я даже думаю, вам не следовало бы принимать участие в извлечении гроба. Просто посмотрите, а могильщиком никогда не поздно стать… Поедем потом на Нагорное, где будут выкапывать новую могилу.
Моросящий дождь. У аллеи безродных вижу вдову, зам. начальника, начальника участка, других начальников. И все они у трактора, который с грязным ковшом у вскрытой могилы. Двое рабочих в ней машут лопатами. Семеро рабочих стоят наверху (восьмым я подошел). Но не потому, что семеро руками машут, пока двое пашут, просто оперативность здесь в цене, рабочие быстро устают, часто меняются. Проходим к яме прямо по насыпи на бесконечной траншее с пронумерованными безродными. Слышу призывы Пискунова быть осторожным. Стою среди начальников и смущенных рабочих - журналист, почти уже сменивший профессию и готовящийся разразиться кошмарным репортажем в добрых традициях Говарда Лавкрафта. Но что-то неловко как-то мне перед выслуживающимися пыхтящими рабочими, не теряющими меня из виду начальниками и перед этой серьезной женщиной, которая нашла среди безродных своего умершего мужа. У нее горе и ей в настоящий момент несколько плевать на новоявленного Лавкрафта, хоронящегося трупного яда за спинами рабочих.
Поднимают гроб. Гроб за год совсем не истлел, как хотелось бы думать любителю голливудских фильмов ужасов. Голые, плотно сбитые доски ящика с написанным краской на крышке номером безродного. Такой же номер на табличке, заменявшей надгробие, и в картотеке с фотографиями, по которой удалось найти без вести пропавшего. Гроб сразу же помещают в заготовленный деревянный саркофаг, проверяем лишь номера, все сходится.
Когда поднимали гроб, пахнуло отвратительнейшим запахом. Садимся с Владимиром Михайловичем в его «Волгу», мчимся в Нагорное, где я, наконец, найду себе могилу.
Эх, негоже могильщику рассекать городские просторы в «Волге»!.. Прошу рассказать подробнее о нашумевших уже в городе нововведениях треста.
- Абсолютно все услуги оказываем сейчас, - продолжает Владимир Михайлович, лихо выкручивая баранку, - и перезахоронение - это лишь одна из многих. Раньше мы могли помочь только по мелочам: гроб продать, выкопать могилы… А сейчас идем к тому, чтобы человек, у которого случилось несчастье, мог просто позвонить нам и сказать об этом - все остальное сделает за клиента трест. Наш агент оформит почти все документы, сами заберем покойника из морга, доставим его домой в нашем гробу, сами захороним. Мы благоустраиваем могилу, выкладываем благородной плиткой надгробие, и многие горожане уже обращаются, потому что у самих на это нет времени. И даже можем по договоренности ухаживать за могилой впоследствии, вплоть до еженедельного полива насаждений (это уже сейчас делают смотрители). Раньше такого сервиса в Орске не было, хотя в других городах он есть. Расширяем ассортимент в нашем магазине и привлекаем к сотрудничеству компаньонов – многочисленные разбросанные по городу частные фирмы ритуальных услуг. По закону трест спецобслуживания должен контролировать их деятельность, и мы планируем создать ассоциацию.
Но вот, между тем, и Нагорное. Здесь обстоятельства наконец, позволют мне сойти в могилу. Черные мрачные фольклорные вороны летают над кладбищем в изобилии, но отнюдь не «вьются они над чьею-то головой», а просто из-за печенья они летают, а также и по причине другого пресловутого десерта, приносимого поминающими. Могильщики в бейсболках с выцветшим «логотипом Соединенных Штатов Америки» сидят за столиками соседних захоронений, молча курят, хитро щурясь и посматривая на Лавкрафта из «Орской хроники». Один из них вертится в только что обозначившейся яме. То выбросит землю вперед, а то и, демонстрируя мастерство землекопа, как-то ловко швырнет ее через голову, обсыпая пылью своих собратьев по штыковой лопате. «Да кидай ты вперед! Вечно придумает что-нибудь…». Оправдывается, что ему так удобнее. Владимир Михайлович совершает серьезнейшую стратегическую ошибку, подсказывая одной из бейсболок, как правильно стучать топорищем, приваренным к лому (народное изобретение), чтобы не отчекрыжить ногу коллеге. Ровняющий яму топорищем парень тюкает осторожнее. Начальнику нельзя ни в коем случае давать подобные советы рабочему…
Пробую и я сунуться уже с конкретной помощью к рабочим, за лопату берусь. Уступают, напрягаются, следят за моими действиями. И когда я прохожу пласт, чуть ли не отбирают лопату. Достаточно, теперь они сами. Боюсь кого-нибудь сравнением обидеть и показаться слишком самоуверенным, но, возможно, именно так относились рабочие из народа к барычам-белоручкам на царской каторге (см. «Записки из Мертвого дома». Издание любое.). А в остальном у могильщиков рядовой будний день с перекурами, ленивыми толками о заработке. Получают, кстати, они мало, около тысячи, но за счет введения новых слуг заработок повысится … Обыкновенные землекопы. Вот и вся романтика. Это касательно технической стороны дела…
А с другой стороны, запаркованного неподалеку катафалка с саркофагом, стояла и грустно смотрела на землекопов вдова умершего, который найден был в коттедже мертвым, разложившимся и захоронен как безродный. Которого узнала супруга по фотографиям, одежде и до сих пор не может установить причину смерти. И которую меньше всего сейчас интересует творчество Лавкрафта. Нет, не удался репортаж. Не для животрепещущих репортажей эта тема. Здесь ни к чему увлекательность повествования, это одно из земных таинств, требующее осторожности и благоговения в затрагивании этой темы. И эту «магию» захоронения человеческого тела также должно творить за плотно запертыми дверями, на которых написано «Вход воспрещен». Все-таки запретная это тема. Табу.

Фото Григория Горбунова.