Непростая судьба Тамары

Людям, далеким от медицины, кажется, что работа у психиатра… забавная. А сами врачеватели душ с годами становятся похожими на своих неразумных пациентов. Не скрою, зачастую, чтобы тебя услышали, чтобы быть понятым, приходится общаться на «одной волне» с безумными. Но без сострадания к этой категории больных невозможно быть хорошим врачом.

Живут у нас в Орске мама Вера и дочка Тамара, которые в силу психического заболевания с годами перестали быть частью современного общества. Родители будущего чада, болеющие одной болезнью (шизофрения), когда-то пересеклись и поженились. Круглый год жили в сторожке, охраняя садовые участки горожан. Девочка росла сама по себе в обстановке, где периодически кто-то из родителей после обострения отправлялся на лечение в Круторожино.
Однажды наша бригада «Скорой» приехала на вызов. Родственники с ужасом показывали на юную девушку, которая опрокидывала мебель в квартире и даже смогла приподнять тяжелый шифоньер от пола. Это была та самая девочка Тамара, которую в 15 лет тоже захватило безумие. В таком возбужденном состоянии она отправилась в свой первый раз на лечение в больницу. Через пару лет болезнь обострилась – после первых родов. Мы вновь застали больную, срывающую с себя одежды и практически голой бегающую по двору. С тяжелым взглядом, не понимая, что происходит, с непонятно откуда взявшейся богатырской силой, Тамара крушила все, что попадалось на пути. Было дело, когда одним ударом смогла пробить арбуз… пальцами, до смерти напугав окружающих.
В одну из заснеженных зим сгорела сторожка дотла. К тому времени глава семьи умер, и две женщины остались без крова. Стали скитаться по родным и знакомым. Пару лет бездомных принимала на зиму психиатрическая больница, пока органы соцзащиты выбивали для них новое жилье.
Следующая наша встреча состоялась уже в их собственном домике на краю города. У девушки была ремиссия, и она, пока собирали в больницу заболевшую маму, с гордостью показывала собственное жилище. Хвалилась, что вышла замуж за хорошего парня. Провожая нас до машины, повторяла, что выздоровела, ждет ребенка и очень счастлива.
И вновь увидела я Тамару уже через три-четыре года после последней встречи. В знакомом месте нас ждала ужасающая картина. Вокруг домика валялись разбросанные вещи и горы мусора на земле. Дом встретил ледяной пустотой и одиночеством. Куда-то подевалась вся домашняя утварь. Внутри жилища не было ни еды, ни мебели, ни вещей. Посреди комнаты на единственном уцелевшем диване сидела заторможенная истощенная молодая женщина. Потихонечку расспрашиваем чуть живую Тамару: давно ли мама в больнице, где ребенок, когда ела в последний раз? Оказалось, что ребенка забрали в приют. Мама уже полгода лежит в больнице. В дом стали приходить какие-то знакомые, выпивать. Куда делись документы и вещи, она не помнит. Выяснять про сбежавшего мужа, а тем более судить его за это, даже смысла не было. Это слишком тяжелая ноша – жить рядом с психически больными людьми. А с годами сами больные становятся настолько беспомощными, что без поддержки медиков обречены на гибель. Такие дела, баб Шур…

Лилия Грачева