В доме с царской печатью

Британская писательница Диана Сеттерфилд в одном из своих произведений сказала, что «семья – это не клубок ниток, а целая паутина, состоящая из узоров и разных цветов, узлов и петель». Примерно как у мещан Мухамедьяровых, которые в начале прошлого столетия жили в Орске. Их потомки и сейчас здесь, а некоторые еще в годы революции эмигрировали в Турцию.

На улице Пугачева есть двухэтажное жилое здание, построенное в начале прошлого столетия. Это родовое гнездо семьи Мухамедьяровых, один из представителей которой в советское время  сделал не совсем стандартный выбор профессии. 

Абдулхак Мухамедьяров родился в 1927-м. Он был не первым ребенком в мещанской семье, где практически все занимались шитьем. К тому времени ателье Мухамедьяровых претерпело серьезные изменения, поскольку до революции они обшивали купцов и градоначальников. Для красногвардейцев после 1917 года пришлось шить фуфайки, телогрейки и шинели. Работали в собственном доме, двухэтажном бревенчатом здании на Пугачева, 38, а также в доме Мажамал, родной сестры Абдуллы. Она жила в доме № 36 по той же улице. Дома по архитектуре одинаковые, их построили еще в 1905-м по проекту, заверенному царской печатью. 

– Когда случилась революция и стало ясно, что к власти придут большевики, часть родственников моего прадеда Абдуллы Мухамедьярова эмигрировала в Турцию, – рассказывает Эмиль Минлибаев. – Здесь они бросили все. Прадед же остался в Орске и сохранил свое дело. Однако большевики поставили ему условие: все оборудование он передает советской власти и шьет для нее, тогда его семью не тронут. В итоге прадед перевез машинки в здание на Советской, 66, и семейный подряд работал уже там. Только его сын Абдулхак в портные не пошел, а выбрал совсем другую профессию. 

До этого выбора деду Эмиля пришлось пройти нелегкий путь, который лежал через военный завод. В годы Великой Отечественной Абдулхак Абдуллович трудился в тылу. 

– Помню, однажды сказал, что подросткам трудно приходилось. Они не доставали до станков и под ноги ставили ящики, – говорит Эмиль. – Но тогда в силу возраста я не спрашивал его о подробностях. Да так и не узнал, почему дед стал парикмахером. Пожалуй, он был единственным мастером-мужчиной на весь Старый город. Хотя тут могу ошибаться. Вдруг еще были такие цирюльники, как он? 

Брадобрей с опасной бритвой

Абдулхак Мухамедьяров стал парикмахером после войны. Уже в 1948 году работал в горкомхозе. Сегодня эта структура называется УЖКДХТ, а прежде ее расшифровали как «городское коммунальное хозяйство исполкома Орского городского Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов». 

В ведении горкомхоза в сороковых находились электросеть, баня, ассенизационный обоз, гужевой транспорт, водопровод транспортный, поливочные машины, гостиницы и парикмахерская. Где она располагалась, никто не знает. Разве только старожилы могут подсказать. Но именно там начинал свой трудовой путь юный брадобрей из мещанской семьи. В 1963 году он перешел в городское производственное управление бытового обслуживания, откуда и вышел на пенсию уже в 1987-м. И то мастера первого класса, а стал он им еще в середине шестидесятых, отпускать на заслуженный отдых не хотели. 

– Дед среди своих клиентов был очень популярен, – рассказывает Эмиль. – Обслуживал только мужской зал, к нему всегда выстраивались очереди. Некоторые говорили, что парикмахерская размещалась в доме № 1 на улице Карла Маркса, где позже несколько десятилетий продавали обувь. Однако я помню, хотя и был в то время совсем мальчишкой, что и женский, и мужской залы работали в доме № 3 по той же улице. До тридцатых годов прошлого века там располагался магазин орского купца Волкова по продаже ножных и ручных швейных машинок «Зингер». Именно у него приобретали бытовую технику мои предки-портные. А дед уже в советский период в этом помещении стриг орчан. 

На пенсии парикмахер продолжил работать, очереди выстраивались уже у дома № 38 на улице Пугачева. 

– Основным инструментом у него была немецкая опасная бритва. Кто-то из клиентов подарил ему такой трофей, и дед пользовался им всегда. На рабочем месте висел кожаный ремень для того, чтобы точить бритву, а рядом неизменно стоял парфюм – одеколон с пульверизатором, – вспоминает Эмиль Минлибаев. – Приезжали к нему стричься и непростые люди, многие занимали определенные посты. Кто-то из них предложил деду даже открыть первую частную парикмахерскую в Орске. Но он отказался. А в девяностых многие из его постоянных клиентов эмигрировали в Германию и Израиль. 

Абдулхака Мухамедьярова не стало в 2005 году, жена пережила его на двадцать лет. И когда имам-хатыб Орской мечети Кадыржан Тнаштыгулов читал молитву на мусульманском кладбище в память о ней, то узнал на фотографии на памятнике того самого парикмахера, к которому ездил из поселка Первомайского в Старый город вместе с отцом.

В местном филиале областного архива Эмиль Минлибаев отыскал документы управления бытового обслуживания. Согласно документам его дед, будучи мастером первого класса, получал зарплату в 94 рубля (это основной тариф), плюс у него была еще и премия – 4 рубля 72 копейки. По тем временам хорошие деньги.

Мещане – городское сословие, представители которого в городах занимались ремеслами, мелкой торговлей или свободными профессиями. Чтобы стать мещанином, человек должен был иметь капитал до пятисот рублей. Если он располагал более значительной суммой, то была возможность войти в гильдейское купечество. 

Процедура бритья опасной бритвой не для слабонервных. Мастер накладывал на лицо горячее полотенце, затем начинал «наводить» бритву на кожаном ремне и сбивать пену в мыльнице. После эту пену руками наносил на лицо и начинал брить, натягивая кожу в нужном ему направлении и добавляя, если надо, пену. Потом было самое приятное – похлопывание по щекам и освежение одеколоном из пульверизатора.

Мажамал Мухамедьярова взяла на работу в свою мастерскую юную тогда еще Фирдаус Басырову. Трудолюбивая девочка ей очень приглянулась, и она посоветовала своему брату Абдулле присмотреться к ней, как к будущей снохе. Так появилась чета Фирдаус и Абдулхака Мухамедьяровых. Вместе они прожили 54 года. Бабушка Эмиля Минлибаева, к слову, из простых. Жила она до замужества на Форштадте в землянке. И когда дед привел ее в свою семью, то некоторые даже не пришли на свадьбу: мол, «не из нашего сословия». Однако потом она стала частью семейства. 

В архивных документах Мухамедьяровы упоминаются два раза. В июле 1920 года в книге записей смертей есть данные об умершем младенце Шамсинур, отцом которой был Камалитдин Мухамедьяров, жил он на улице Пугачева, 14. В октябре того же года там значится, что «от младенческой» умерла Биби-Гайша Мухамедьярова, о чем сообщил ее отец Абдулла. Это и был прадед Эмиля Минлибаева. А вот своих родных, эмигрировавших в Турцию в первой половине прошлого века, орчане не искали. «Пожалуй, уже поздно: почти сто лет прошло. Разве найдешь кого?» – говорит собеседник.

Если вы хотите поделиться историей своей семьи, пишите и звоните в редакцию по номеру 8 (3537) 26-63-60.

Фото предоставлено Эмилем Минлибаевым