И судья имеет право на счастье

«Виновны или нет?» – мучилась я сомненьями на судебном процессе по делу об убийстве трех человек. Порой доводы стороны защиты были столь же вескими, что и стороны обвинения. Свидетели не видели лиц убийц, да и прямых доказательств виновности подсудимых не оказалось. Выходит, помиловать? А вдруг на свободе окажутся люди, на кровавом счету которых человеческие жизни? Похожие сомненья, наверняка, одолевают и судей. Взвесить все «за» и «против» и принять единственно правильное решение, которое определит дальнейшую судьбу человека, – тяжелая и ответственная работа. Наталья Валентиновна Пожар делает ее на протяжении 25 лет. В детстве она мечтала стать юристом. После школы сразу же поступила в институт на юридический факультет, а самой первой стала работа секретаря судебного заседания районного суда. Однажды Заслуженный юрист России Галина Малкова подарила ей «Настольную книгу судьи» с надписью: «Хочу, чтобы эта книга стала для Вас настольной». Тогда Наталья не придала этому пожеланию никакого значения. Потом были пять напряженных лет адвокатской практики. Последний процесс, где Пожар выступала в роли защитника, она помнит до сих пор. На скамье подсудимых оказался 40-летний мужчина, которого обвиняли в развратных действиях в отношении семилетней девочки. Собирая макулатуру, первоклассница зашла в одну из квартир многоэтажки, чтобы попросить ненужные журналы и газеты. Мужчина предложил ей войти и закрыл дверь на замок. Неизвестно, чем бы закончилась демонстрация обнаженного мужского тела, если бы не вмешались соседи. Наталью Валентиновну назначили адвокатом, а значит, она должна была защищать человека, которого ненавидела и презирала. Ее дочь тогда училась в школе, и мысль о том, что подобное могло произойти с ней, терзала материнское сердце. До сих пор она помнит эту девчушку с огромными красными бантами, ее глаза были полны ужаса и страха. «Да я своими руками его готова задушить», – в сердцах сказала она тогда, но отказать подсудимому в защите у нее не было права. Этот процесс стал переломным – Наталья Валентиновна бросила работу.
В кресло судьи она села в 26 лет. (Нетрудно представить, как волновалась…) Тогда судьи были действительно народными, поскольку избирались на определенный срок самими гражданами. Приходилось рассматривать различные дела – уголовные, гражданские. Лишь намного позже появилась специализация.
В самом начале судейской карьеры ей досталось дело об изнасиловании несовершеннолетней девочки. Преступник вел себя вызывающе, не признавал своей вины. В то же время материалы дела не давали усомниться в виновности подсудимого. Пожар тогда вышла из зала заседания и расплакалась. «Не могу я больше, – пожаловалась она председателю Октябрьского районного суда Балабурдину. – В конце концов, я женщина!» Строго, по-отечески Балабурдин сказал: «Женщина ты дома, а здесь – судья». Успокоившись, она продолжила судебный процесс. И хотя с годами Наталья Валентиновна научилась отодвигать эмоции на задний план, за преступления, связанные с насилием, берется неохотно.
«Работа наложила определенный отпечаток на характер, – делится она. – Судья – это образ жизни. Постоянно приходится помнить о своей профессии и стремиться быть высокоморальным человеком».
Мы говорим: «Судья должен быть справедливым». Но вся беда в том, что после оглашения любого судебного приговора одна из сторон обязательно остается не удовлетворенной решением. Порой дело доходит до обвинений в непрофессионализме и заинтересованности.
«Нельзя быть довольным наказанием. Если одна из сторон довольна, значит, я допустила просчет. Каждый процесс сопряжен с большой психологической нагрузкой. Убийство или насилие – это всегда слезы, боль родных и близких. Невольно сопереживаешь. Судить – тяжелый труд, и я считаю, что судьями должны быть мужчины. Они менее эмоциональны».
Бесспорно, справедливый судья должен быть безупречным, мудрым и строгим, высоко почитающим закон. Вместе с тем это гуманист, глубоко переживающий за судьбы людей. Кто-то из историков сказал: «Жалейте людей. Наши люди заслуживают, чтобы их жалели». И был прав.
Тот, кто хотя бы раз побывал на судебном процессе, невольно сравнивал его с судом небесным. Адвокат, как ангел-хранитель, пытаясь спасти своего подзащитного, говорит о положительных поступках, чертах характера, находит оправдания. Прокурор же, напротив, безжалостен к преступнику, обвиняет его. Взвесить «белое» и «черное» на невидимых весах должен судья. Он выше этой борьбы, выше эмоций.
Никто не застрахован от ошибок. Порой, принимая решение, мы думаем, что оно единственно верное. Но проходит время, и событие окрашивается в другие эмоциональные тона. «Вернуть бы все назад, поступила бы иначе», – говорю я себе, себя же и виню. У судей нет права на ошибку.
«Не могу вспомнить ни одного решения, за которое мне было бы стыдно, – говорит Наталья Валентиновна. – Не скрою, ошибки возможны. И я не сомневаюсь, что в случае чего мое решение поправят вышестоящие судьи. Профессиональный судья и отличается от дилетанта тем, что способен собрать картину преступления по крупицам. Как правило, в уголовных делах нет прямых свидетелей. Чтобы сделать правильный вывод, нужно учесть все, даже незначительные, на первый взгляд, доказательства».
Одно дело, если на скамье подсудимых оказывается хладнокровный убийца. Такого не жалко. А если преступление совершил психологически неуравновешенный человек, который вдруг «сорвался», а теперь глубоко раскаивается? Помнится, в восьмидесятые годы на скамье подсудимых оказались десятки афганцев. Прошедшие войну болезненно воспринимали происходившее. Многие чувствовали себя лишними людьми, изгоями. Они словно никак не могли «отключиться» от войны, продолжая делить людей на «своих» и «врагов». У своих жертв они отрезали уши. Так талибы расправлялись с врагами, а в иранских госпиталях уши отрезали дезертирам. Отрезанное ухо было своеобразной визитной карточкой потерянных афганцев. Многим судьям приходилось тогда выносить «больные» приговоры, в том числе и Пожар. Заслуги перед Родиной не оправдывают убийства.
Работая в суде Октябрьского района, Наталья Валентиновна рассматривала до 25 дел в месяц. Это был настоящий конвейер правосудия. За ряд краж и грабежей на скамье подсудимых тогда оказался восемнадцатилетний паренек. Взяв последнее слово, он эмоционально прочитал стихотворение Высоцкого «Охота на волков». Некоторые из присутствовавших, слушая его, всплакнули. Жалко стало парнишку и судье, но закон не подчиняется эмоциям. Подсудимый получил заслуженный срок. И из мест не столь отдаленных он прислал судье письмо. Писал, что благодарен за понимание и сочувствие, которое он ощутил в ходе процесса. «Стараюсь работать добросовестно. Надеюсь на досрочное освобождение», – говорилось в письме. Освободившись из тюрьмы, он пришел в суд. «Вы меня помните?» – спросил бывший зэк у Натальи Валентиновны. Пожар было заволновалась. «Неужто пришел отомстить?» – вертелось в голове. Но тот лишь еще раз поблагодарил. Бесспорно, это единичный случай. Я бы сказала, исключительный. Более естественное чувство преступника – месть.
За границей за каждым судьей закреплен личный охранник, что вполне оправдано. Российские же судьи остаются с возможной опасностью один на один.
Пожар угрожали, и довольно часто. «Со временем к этому привыкаешь, – говорит она. – Другое дело, если угрожают родным и близким людям. С этим невозможно смириться».
Лет десять назад Наталья Валентиновна рассматривала дело по изнасилованию девушки. На скамье подсудимых оказался сын одного из высокопоставленных лиц города. Незадолго до процесса девушка вдруг отказалась от своих показаний, а значит, насильник мог избежать положенного законом наказания. Его даже освободили из-под стражи. Во время допроса в суде девушка не выдержала и призналась, что обманывает присутствующих – ее изнасиловали. Родители парня предложили за молчание немалую сумму, и семья пострадавшей посчитала, что это лучший выход из ситуации. После признания девушки со скамьи встал отец подсудимого. «Ты лучше скажи, чьи на тебе сережки! – со злобой произнес он. – Я подарил». Глава семейства открыто говорил о желании откупиться деньгами, возможном укрывательстве своего сына в случае неблагоприятного исхода. И тогда Пожар решила арестовать подсудимого в зале суда. Родители насильника испытали настоящий шок. После ареста у судьи начались неприятности. Придя из школы, старшая дочь сказала, что за ней следят какие-то парни. Подозрительных типов заметили внимательные одноклассники. Но Наталья Валентиновна не придала этому сообщению особого значения. Потом посыпались угрозы по телефону. «С твоей дочерью сделаем то же самое», – обещали незнакомцы. Однажды она пришла с работы и не застала дочь в квартире. Как выяснилось, ей позвонил какой-то знакомый и назначил встречу на трамвайной остановке. Зазвонил телефон. «Ну что, твоя дочь уже вышла?» – спросил голос в трубке. К счастью, она вернулась здоровой и невредимой. Но Пожар вынуждена была обратиться в прокуратуру. Вскоре семью оставили в покое, но страх за детей остался надолго.
Меняется время – меняются люди. И характер преступлений становится другим. Еще десять лет назад трудно было представить, что произойдет такой взрыв групповой преступности. А в группы будут объединяться, в основном, несовершеннолетние. И речь не только о кражах. Порой жестокость детей заставляет отцов вздрагивать от ужаса. Вырос и уровень женской преступности. На скамью подсудимых попадают дамы, неоднократно судимые, совершившие тяжкие преступления. Кому, как не судье, знать о самых непостижимых, непредсказуемых сторонах человеческой натуры. Каждая история оставляет в сердце глубокий след. Особенно больно, когда страдают невинные дети.
Возможность почувствовать себя в роли судьи дается судом присяжных заседателей. Присяжные – обычные горожане, которые следят и участвуют в процессе. За ними и решение – оправдать или обвинить. Один из присяжных после судебного заседания признался: «Никогда не думал, что это такая сложная работа. Прихожу домой – ни с кем даже говорить не могу от усталости, сразу на кровать падаю». Чтобы правильно расставить акценты, нужны знания и опыт. Порой присяжные оправдывают того, кто, по мнению судьи-профессионала, заслуживает тюремного заключения, и наоборот. И как это ни парадоксально, решение присяжных обжалованию не подлежит. Такова цена демократии.

Никакие нагрузки не страшны, если тылы надежны. «У меня хорошая семья, – говорит судья. – Дома полное взаимопонимание. Переступая порог квартиры, стараюсь отключиться от работы. Летом помогает отвлечься физический труд на огороде. В свободное время очень люблю читать художественную литературу. В отпуске покупаю детективы. Они меня успокаивают».
Через несколько дней Наталье Валентиновне исполнится пятьдесят лет. Свой юбилей она отметит в кругу близких и любящих ее людей, окруженная вниманием, заботой, подарками. Заслуженное счастье…