Хуже узников «черного дельфина» содержатся в «казенном доме» бродяги

После того, как единственную на весь Орск ночлежку, значившуюся в официальных документах под красивой вывеской социальная гостиница, сначала закрыли, а потом разрушили, последним камнем преткновения для изгоев стал приемник-распределитель УВД. Когда на улице стужа и жизнь в тщедушном теле угасает от холода и хронической бескормицы, покачивающиеся тени в грязно-рваных лохмотьях ковыляют сюда, в промзону, бывшую общагу ДОСААФ: «Гражданин начальник, умираю, помогите…».Гражданин начальник помогать не должен, не входит это в его обязанности. Но куда деваться? И майор В. Малов, начальник приемника-распределителя УВД для лиц, задержанных за попрошайничество и бродяжничество, идет навстречу. Бомжу дают похлебать горячего, после чего, если он не попадает в прокрустово ложе многочисленных ведомственных инструкций, снова отправляют на улицу.
ОНИ ЗНАЮТ ДРУГ ДРУГА В ЛИЦО
Здесь, на улицах Орска, они и встречаются – милиционеры приемника-распределителя и бродяги. Одни – в побитом временем, чихающем и кашляющем УАЗике высматривают старых знакомых: «Коля, это же Денисюк! Сейчас побежит, давай побыстрее, а то уйдет, как в прошлый раз!», другие, роющиеся в помойках, то и дело принимают стойку сторожевых собак и прислушиваются, не доносится ли издалека знакомое кряхтение двигателя. Кое-кто прячется за баки, некоторые бегут. Однако многие, завидев милиционеров, радостно улыбаются, демонстрируя остатки выбитых в сражениях за место под солнцем зубов, в надежде попасть в камеру приемника и зарыться в тряпье ставшей родной койки. Милиционеры подразделения и разношерстная бомжацкая братия Орска знают друг друга не только в лицо, но и по именам. В. Малов, отработавший в своей должности семь с лишним лет, – единственный в городе человек, которого накануне Нового года, Дня милиции и других праздников всякий заросший грязью бомж обязательно считает своим долгом громко, на всю улицу поприветствовать: «С праздничком вас, Виктор Валентинович!». Что при этом думает народ, изумленно наблюдающий, как солидного мужчину чествует зловонная рванина, остается лишь гадать.

БОМЖАЦКАЯ БРАТВА НА РАСПРАВУ СКОРА
Сотрудники приемника-распределителя знают если не все, то очень многое о жизни тех, кого мы брезгливо обходим на улицах, и могут поведать немало интересного. Например, о том, что все элитные помойки Орска (есть и такие, в основном – возле питейных заведений!) давным-давно поделены между бомжацкой братвой и горе тому бродяге, который посмеет влезть в «чужой» бак с отходами. Разборка, зачастую с поножовщиной, последует незамедлительно. Поделены и теплотрассы, где, как в произведении пролетарского писателя, даже в лютую стужу сыро и тепло. Иногда начинается передел собственности: нагретые места теплотрасс пытаются захватить те, кому они не достались. В этом случае, как и при всяком переделе собственности, льется кровь и появляются трупы. Однако абсолютное большинство изгоев, по многолетним наблюдениям милиционеров, просто бродит кругами по городу, заглядывая в бачки и урны. Кто успел – тот и взял. Они очень рано покидают места ночевок и очень поздно туда возвращаются – весь день в хлопотах по поиску пропитания, а еще лучше – выпивки. Практически все бомжи отмотали сроки на зонах, да не по одному. Почти все при встрече назовут вам точный адрес своего обитания (на поверку такого дома может в природе не существовать) и выразят готовность жить нормальной жизнью. Обязательно расскажут слезливую историю о «плохих людях», которые лишили крова, выгнали на улицу… Хотя зачастую в своем нынешнем положении бомжи виноваты сами, милиция знает об этом наверняка: кто-то пропил квартиру, кто-то отдал за старые долги. Но вот чего не знают люди в погонах (впрочем, этого в нашем замечательном городе не знает никто), так это количества бомжей. Сколько их? Сотни? Или десятки? Бродяги постоянно мигрируют, на койках орского приемника-распределителя нежились бездомные практически со всех уголков бывшего СССР. Сегодня он – в Хабаровске, через месяц – под Омском, а там, глядишь, и в Орск заглянул. Тогда милости просим в наш приемник-распределитель!
С ПАСПОРТОМ СЮДА НЕ БЕРУТ
Для чего он вообще предназначен? Для того, чтобы там до установления личности содержались граждане, задержанные за попрошайничеством и бродяжничеством. На все про все даются тридцать суток. Если в течение месяца личность не установили, бродягу все равно выпроваживают вон. Дольше держать по закону нельзя. Случалось и такое: бомжа выставили за порог по истечении срока, а спустя некоторое время (вот она, российская волокита!) приходил ответ на направленный из приемника запрос и оказывалось, что данный тип находится в розыске. Ищи его сейчас и свищи! Ограничений – масса. Будь человек хоть трижды бездомным, но если у него есть паспорт, стало быть, личность установлена и в приемник этого господина «закрывать» нельзя. Нельзя оформлять туда и лиц младше 18 лет, а также людей, достигших пенсионного возраста. А ведь среди бродяг старики как раз и преобладают. Куда их, убогих, девать? Ночлежки-то нет. Много чего милиции запрещено! Наверное, законы, правила и ограничения умные головы придумали. Не учли только, что есть в России такие города, как Орск, где кроме УВД бездомной братией никто не занимается, оттого жизнь подзаборная становится еще горше и неустроеннее. Однако пора познакомиться поближе с самим приемником-распределителем.

СУТОЧНАЯ НОРМА – 150 ГРАММОВ КРУПЫ
Здание, в котором он находится, было возведено в памятный год разгрома гитлеровских войск под Сталинградом. Руководство приемника при содействии спонсоров два месяца назад заштукатурило и побелило стены. Сейчас они вновь пошли трещинами. Старье оно и есть старье. А от властей содействия практически не видно.
На первом этаже приемника – дежурка, кухня и десять камер, в основном мужские. В каждой содержатся по шесть человек. Часами они пролеживают на двухъярусных койках, давя матрасы и подушки, накрывшись одеялами. Майор Малов эксперимента ради попробовал было застелить постели простынями, надеть на подушки наволочки. Прошла ночь, и новое белье превратилось в портянки солдата, прошедшего пешком от Москвы до Берлина. От такой роскоши решили отказаться. По идее, необходимо круглосуточное дежурство врача, но фельдшер работает только на полставки, а в кабинете с красным крестом на дверях – лишь зеленка, йод, да универсальные таблетки «от всего», типа анальгина. На лекарства денег не дают. Спасибо, хоть это удалось достать окольными путями. Кушают обитатели приемника один раз в сутки. На питание область выделяет пять тысяч рублей в месяц. Если учесть, что в среднем за месяц в орском приемнике набегает 1000-1200 человеко-дней, то нетрудно прикинуть, чем там питаются. На человека по суточной норме полагается 150 граммов крупы. Офицеры крутятся, как могут, при содействии пригородных хозяйств, по взаимозачетам запасают на зиму овощи: лук, картофель, морковь… Вопрос: «А мясопродукты у сидельцев бывают?» вызывает искреннее недоумение персонала. Хлеб, суп, где крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой, такое же невразумительное второе и жиденький чай – вот и весь суточный рацион. Иногда удается слегка сдобрить варево тушенкой или рыбными консервами. Как тут не вспомнить откормленного ублюдка Радуева, который рассказывал в телекамеру, как хорошо, три раза в день и очень калорийно питаются «смертники» в самых страшных тюрьмах типа «Белого лебедя» и «Черного дельфина». После чего крупно показали его аппетитно чавкающую рожу. Кстати, этих «смертников» могут даже вывести на прогулку, а вот бомжей из орского приемника – нет. Потому как прилегающая к зданию приемника земля ему не принадлежит. И возводить тут участок для прогулок или хозпомещения для хранения тех же самых овощей нельзя. Есть еще одна страшная тайна: даже под зданием приемника находится чужая, не принадлежащая ему земля. Вот как! Конечно, в его камеры попадают отнюдь не агнцы божьи, а, если так можно выразиться, человеческий мусор, отбросы общества. Но неужто орский бомж заслуживает того, чтобы его содержали хуже палачей с чеченской войны? Почему же так идиотски у нас все устроено?!
О ПОЛЬЗЕ КОНДИЦИОНЕРОВ
На втором этаже приемника-распределителя – рабочие помещения и кабинеты сотрудников. Вот тут во всей красоте предстает еще одна картины нищеты, но уже - милицейской. Какая там всероссийская компьютерная база данных на бродяг, какая там электронная почта! В приемной – пишущая машинка эпохи Брежнева, в кабинетах – такая же мебель, которую насобирали в райотделах.
Между тем, служба в приемнике весьма специфична, как специфичны и его клиенты. Вы когда-нибудь вдыхали аромат, исходящий от дюжины бомжей, собранных на свалке и посаженных в УАЗик? Вонь стоит, как от стада перепуганных скунсов! Плюс к этому – пышный букет заразных болезней, который при скоплении бомжей превращается в огромную ядовитую клумбу. По всем нормам цивилизованного мира специалисты, работающие с бродягами, должны иметь спецодежду в виде комбинезонов, одноразовые перчатки, помещения и салоны машин должны быть оснащены кондиционерами, перед рейдом должны выдавать дезодоранты, после рейда должны быть горячий душ и профилактика… Много чего должно быть. Но самое большее, на что может рассчитывать сегодня сотрудник милиции, – так это помыть руки после того, как полазил по бомжацким развалам, холодной водой из заранее припасенной на этот случай пластиковой бутылки. И все! Наивные расспросы о перспективах установки кондиционеров и компьютеров вызывают у сотрудников приступ смеха, как на концерте юмориста Евдокимова.

Такова на сегодня ситуация. Между тем, здание, предназначенное под новую социальную гостиницу, так и стоит закрытым по дороге в поселок Первомайский. Скоро зима. По прогнозам она будет суровой. Бродяги станут замерзать один за другим. А как любил говаривать один руководитель советского государства, нет человека – нет и проблем…


Фото автора.