Проделки коварной сиделки

В конце прошлого года городская пресса отметилась острыми публикациями о несовершеннолетней, которую несправедливый ТЖХ лишал прописки. Автор материала рассказал страшную историю о беженке из Казахстана, которая ухаживала за смертельно больным человеком, но после похорон так и не получила его квартиру в законное пользование.Сюжет таков. Несчастный одинокий старик Гайдер, больной раком, с гноящимися язвами по всему телу, нуждался в постоянном уходе… Он не имел родственников и хороших друзей в Орске и других городах России. В Германии у него проживала родная сестра, которая якобы оставила брата на произвол судьбы. Квартира погибающего старика становилась Гайдеру погребальной усыпальницей, пока не появилась, как фея с потолка, сиделка из Казахстана. Доброй души человек, она согласилась омывать его кошмарные язвы, а он в благодарность обещал оставить ей свои квадратные метры. После его смерти, по словам сиделки, набежали коммунальщики и вцепились мертвой хваткой в квартиру усопшего, выставив в качестве доказательств какую-то строчку в документах.
Вот такие пироги получились у прирожденной домохозяйки без дома. Ими она потчевала всех изголодавшихся по слезливым историям. Отсюда и жареные материалы в прессе.
Но, как нередко бывает, время преподнесло сюрприз любителям судебных репортажей. Песочные часы перевернулись с ног на голову, а вместе с ними и обличия главных героев. Отрицательные персонажи вдруг обелились, а положительные показали себя не с лучшей стороны.
Официально эта история начинается с обращения в прокуратуру гражданки Очаруйко. Некая гражданка Очаруйко утверждала, что работники ТЖХ отказывают в прописке ее дочери. Мол, коммунальщики напутали что-то с документами и лишают ее дочь столь ценной сегодня жилплощади. Ответить на квартирный вопрос прокуратура поручила старшему участковому уполномоченному Ленинского РОВД С. Мальцеву. Тот обложился документами и стал их раскладывать по полочкам.
И тут началась какая-то чертовщина. Заявление от имени больного Гайдера на прописку сиделки, предоставленное Мальцеву, оказалось ксерокопией, которая, как известно, документом не является. Более того, даже при беглом рассмотрении копий документов несложно было вычислить два разных почерка. По одним документам сиделка оформляется без права на жилье, по другим зарегистрирована на постоянное жительство.
Мальцев начинает разбираться в рутине и выясняет, что поначалу Очаруйко с дочерью (той самой сиделкой) написали в ТЖХ заявление с просьбой прописать в квартире Гайдера его родственницу (то есть сиделку, которая родственницей ему не являлась). У них это заявление не принимают, потому что по инструкции такой документ должен предоставить сам хозяин квартиры… Тем временем соседка Гайдера настоятельно просит через знакомых положить его в больницу, потому как состояние больного ухудшается. И тут прямо в палату горбольницы № 2 приходят к нему Очаруйко с нотариусом и нотариально заверяют другое заявление о том, чтобы прописать сиделку. И ее прописывают. На период ухода за больным. Но после смерти хозяина беженки не освобождают квартиру.
В бумажной неразберихе начинает разбираться суд. И на поверхность всплывает много грязи. Находятся свидетели, которые могут подтвердить, что сиделка вовсе не является родственницей Гайдеру. К тому же по документам прокуратуры выходит, что «на дому» уколы и перевязки больному делал не медик, не участковая медсестра и даже не сиделка, а какая-то «левая» приходящая девушка, не являющаяся специалистом. Ухода должного за больным «родственница» не осуществляла. А в последнее время даже почти и не появлялась в его квартире. Когда он уже не вставал с постели, то стучал в стену соседке, та готовила для него, ходила за сигаретами.
Выяснилось также, что первое заявление в ТЖХ с просьбой прописать сиделку «как родственницу» писал не больной хозяин квартиры, а ее адвокат от имени больного. Да, больной расписался на бумажке, но, поскольку не известно, какие лекарства ему кололи, не ясно будет и то, как он сам-то относился к разбазариванию своей жилплощади. Вот откуда и разные почерки в документах.
Не понятно также, почему Очаруйко прописывала не себя, хотя тоже являлась беженкой, а свою несовершеннолетнюю дочь в квартиру к больному мужчине… Чтобы потом обеспечить себе преимущество в общественном мнении? Мол, несовершеннолетнюю выкидывают на улицу!
Наконец выясняется, что родная сестра, живущая в Германии, вовсе не бросила старика Гайдера на произвол судьбы. Да и стариком-то он не был. Он просто болел алкоголизмом. Получал пенсию по инвалидности… Чтобы брат не пропивал все деньги, сестра передавала их своей лучшей подруге, а та покупала для Гайдера продукты… Он готовился тоже уехать в Германию и оформлял заграничный паспорт, но просто не успел… Обострилась болезнь, и он слег.
Учитывая все вышеизложенное, суд вынес решение выписать Очаруйко из квартиры покойного Гайдера «как не приобретшую права пользования жилым помещением».
Однако и в данный момент Очаруйко благополучно продолжает судиться с ТЖХ, проживая в незаконно занятой квартире. И, может быть, подыскивает новые жертвы.

(Фамилии потерпевших и пострадавших изменены.)