Отрывки из поэмы «Шофер в законе»

Николая Пашкова, думается, не надо представлять любителям поэзии. Профессиональный шофер-дальнобойщик, он уже в зрелом возрасте окончил Высшие литературные курсы при Литинституте им. Горького. Выпустил несколько сборников, среди которых “Перегон”, “Люблю дорогу”, “Поэтический этап” и др. Член Союза писателей России.Я родился в Советском Союзе
В память дяди,
что сгиб на войне,
По-пластунски поползал
на пузе
И в атаку пошёл по стране.

Дядя Коля
был призван из Орска.
Был парнишка –
и нет мужика.
Словно пепла
танкистского горстка,
В Книге памяти тлеет строка.

А над нею повисла другая,
Это дядя Сергей-партизан,
Эту память в себе сберегая,
Я ошейники грыз, как Тарзан.

Семерых нас маманя родила,
Двое в «братской» могиле
лежат.
Медицина отца убедила,
Что халатность –
от слова «халат».

Старший брат мой родной,
тоже Коля,
По убитым проплакав, затих.
Мне досталась огромная доля,
И теперь я живу за троих.

Что сказать мне
в коротком рассказе
Про свою непутёвую жизнь,
Что как танк
не боялся я грязи
И не понял
команды «Ложись!»?

До сих пор я
как будто в атаке
Под бронёй
трёх танкистов несу.
Помню детство
в шофёрском бараке,
Помню юность
в Ущельском лесу.

2
Я родился в предгорьях Урала,
Пил ущельских озёр родники,
Повидал в этой жизни немало
Слёз дождей
и ковыльной тоски.

Над Ущельем, над лесом,
над речкой,
Через детство и далее вдаль
Плыло солнце
мартеновской печкой,
Разливая по мускулам сталь.

Побратались мартены
с закатом,
И гора вместе с мышью спала,
И отдельно, как палец солдата,
Чёртов Палец – крутая скала!

С той скалы я оглядывал дали,
Что мне сызмальства
были милы,
Словно танк
на крутом пьедестале,
Над которым парили орлы...

3
Я родился в рубашке
в заплатах,
В месяц бед и число неудач,
Об убитых на фронте солдатах
Был мой первый
рифмованный плач.

Дальше были корявые строки,
Те, которые я не искал,
Про арбузы железной дороги,
Что змеёю ползла между скал.

Помогал
партизанским талантом
Мне мой дядя Сергей
много раз,
Сорок бочек я тех «арестантов»
Из вагонов с решётками спас.

Заплетал я стихи,
словно пяльцы
Оренбургский пуховый платок.
Ленин-Сталин
на Чёртовом Пальце
Были строго на стрёме,
браток!

На троих
наделённый здоровьем
По вагонам я прыгал,
как рысь,
И не только арбузною кровью
Мы платили
за вольную жизнь.

Отрезая и руки, и ноги,
Поезд вёз «полосатых» в тупик!
И я спрыгнул
с железной дороги
Мордой в грязь,
прикусивши язык.

4
Был я в доле шофёрской
и в деле,
Мало ль где ли ещё я бывал?!
И Петруха
в боксёрской метели
Старым танком меня называл.

Я не гладил судьбу
против шерсти,
Только видел
с предчувствием зла,
Ленин - Сталин на Пальце,
как перстень,
И судьба его вскоре сняла.

5
Слух пустили,
что слишком я старый,
Чтоб кричать на Урале «ура!»,
Что простился
с родною хибарой
И навеки ушёл со двора.

Ну-ка, гляньте,
где я и где старость,
Мать - из Орска, отец - из Орла,
Вот откуда орлиная ярость
На поэмы мои пролегла!

Я орловский
отчаянный малец,
оренбургский бродяга и тать,
Как крутая скала
Чёртов Палец,
Я стоял здесь и буду стоять!

Я отбился,
как танк от бригады,
А не как от отары баран.
Расстреляю слова, как снаряды,
И горящим пойду на таран.

Р. S.
А когда душа выйдет на волю,
И поднимут каркас
над землей,
Станет видно,
мой брат дорогой,
Как во мне Николае –
три Коли
Были сварены Курской дугой.